Феликс хитро щурился, поглядывая на кусок псевдофилософского камня у себя в руке. А может он и сам такое кольцо сможет сделать? Маловеротяно, но...

Ева хотела вступиться за Эридию, но решила дать ей возможность ответить самой и пока прикусила губу.

Эридия покраснела от злости и смутного ощущения, что её водят за нос, сжала кулачки. Ей хотелось накричать на Алисию, отобрать у нее кольцо силой, велеть Розенкрейцу её зажарить, велеть Аре отправить её на дно ущелья! 

("Глупая эльфийка, да чего тебе стоит отдать мне это кольцо, оно тебе даже не нужно! Не хочешь по-хорошему, значит..!")

Эри спрятала глаза под полой шляпы, шумно дыша от гнева.

("Как там спять эльфы? Ночь через трое? Или днем? А ночью чего делают, звезды свои глупые смотрят? Я отберу кольцо, пока она не будет подозревать.")

("Ага, а потом получишь божьего пинка.")

("Погоди... Но она ведь только этого и ждет, довести меня!")

Эри вскинула голову, посмотрела на Алисию с яростью, и гордо отчеканила два слова. 

"Оставь. Себе." 

Потом хотела выругаться и обозвать Алисию непотребной девкой, но и тут сдержалась. Казалось, еще немного, и у Эри дым из ушей повалит. 

Алисия сняла кольцо и протянула Эридии. 

Эри выхватила из рук эльфийки кольцо и быстро надела на себя. 

"Если ты хотела таким образом преподать мне урок сохранения лица, и я его, якобы, прошла, то брось тут свои бессмысленные дворцовые игры! Еще одна такая выходка, волосы тебе сожгу."

"Вероятно, я перегнула палку."

"Заткнись."

Ева нахмурилась. Эридия вела себя очень грубо, но Алисия будто не расстроилась - так принято в их культуре? Ева глянула на Балтассара, но он поддерживал очень корректное выражение лица.

Дирк тем временем аккуратно поворачивал и рассматривал картины. На одной из них он очень громко удивлённо хмыкнул, молча поднял эту картину и развернул так, чтобы все видели.

"Вот это злодей! Настоящий вампир, прям в душу смотрит! Страшный какой!" 

Потом Эри пригляделась. 

"Погодите?" 

"Это наш что ли старик?! Ой." 

На лице Балтассара было ничем незамутнённое удивление.

Феликс секунду удивлённо пялился на портрет босса, пытаясь понять откуда он здесь взялся, но потом услышал возглас Эридии и зашёлся в хохоте так сильно, что ему стало сложно стоять.

Ева фыркнула от удивления, закрыв рот рукой. Потом не удержалась и начала смеяться вместе с Феликсом, но быстро пришла в себя.

"Нет, правда, откуда здесь ваш портрет, босс?"

"Это не иллюзия и не адаптивная картина, портрет полностью неволшебный."

"Или это родственник?"

Алисия переводила взгляд с Балтассара на портрет и обратно, подмечая мелкие детали, разницу во внешности и возрасте. Мужчина на портрете понравился ей куда больше оригинального Балтассара, и в какой-то момент Алисия поймала себя на том, что уже несколько секунд совершенно неприлично на него пялится. 

Алисия отвернулась, может быть чуть резче, чем следовало и принялась рассматривать не то угол комнаты, не то потолок. 

"Я удивлён не меньше вашего! Я помню, как с меня рисовали этот портрет, в городе Вилленс-Ём, примерно в пятиста километрах отсюда, девяносто девять лет назад. То есть хозяин портрета продал или подарил его кому-то, кто пришёл в храм Рафнарада, принёс этот портрет в качестве подношения богу... Почему он оказался в единственной уцелевшей сокровищнице? Он не выглядит таким же ценным как остальные предметы тут. Меня это удивляет больше, чем то, что мой портрет вообще оказался в этом храме."

"Сколько лет назад? Ничего себе."

"С вас рисовали этот портрет, но не по вашему заказу? Почему он не висел в поместье?"

"Мне сто пятьдесят четыре года." - пояснил Балтассар Эридии. - "Я дважды пил омоложивающие зелья.

Меня попросили позировать для портрета... в качестве благодарности, если сильно упрощать. У меня тогда было детективное агенство, мы расследовали пропажу дочери очень богатого промышленника. Всё указывало на то, что Илке Троммерс сбежала сама - не выдержала ожиданий своего отца. Записка была написана её почерком, Троммерса в городе недолюбливали, никто не выдвигал требований, не просил выкупа. Но я поговорил с отцом, и может это моя предвзятость, но он мне показался рассудительным и проницательным человеком. Такой нашёл бы общий язык с дочерью. Мы выискивали след несколько месяцев, и в конце один из моих учеников вышел на довольно мерзкую международную преступную организацию. Они приложили много усилий, чтобы похитить Илке - в качестве долгоиграющей инвестиции. У них было лет сорок, чтобы хорошенько промыть ей мозги. Когда её отец скончался бы от старости - или не от старости, если бы паскудам надоело ждать - сбежавшая дочь объявилась бы и заявила права на наследство. У меня тогда не было ресурса, чтобы просто ворваться в их штаб-квартиру, положить всех ровными рядами и сдать государственным органам. И не было нужного рычага на эти органы, чтобы они наконец сделали свою работу сами. Тогда я поднял связи в существенно менее мерзком, но всё ещё очень незаконном синдикате, и предложил им свои услуги. Одновременно начал вести дела с теми мерзавцами, добился их доверия. Ну или чего-то близкого к доверию. Почти три месяца мы отрабатывали план, но в итоге с моей помощью Синдикат сумел отжать у уродов все их активы одним днём, а я с учениками прибрал что осталось, включая Илке.

Троммерс был несказанно рад, как и сама Илке, но мои дела сразу с двумя преступными организациями не прошли бесследно. Кое-что всплыло само, кое-что слили специально. Моя репутация во всём регионе сильно пострадала, многие требовали моей депортации, и Троммерс не мог легально заплатить нам за детективную работу. Тогда он сказал, что хочет оставить своей семье напоминание о том, как сильно они все мне обязаны, и предложил мне позировать для его художника. За шестизначную сумму. Троммерс получил портрет, а я - новое крыло для своего дома."

Эридия свистнула. 

"Вот это история!" 

Потом подбежала к Дирку и заглянула за портрет. 

"Сзади ничего не написано?"

Дирк перевернул холст для Эридии. На обратной стороне, в нижнем углу можно было разглядть надпись маленькими буквами на незнакомом Эридии языке.

Дирк оставил портрет и начал разворачивать лицом к Паладинам другие.

"Там написано "Детектив Балтассар, 749." 749 - это год написания картины." - пояснил Балтассар, проследив взгляд Эридии.

"Может эта картина получила место в сокровищнице потому что за ней кроется такая история?" - задумчиво протянула Ева.

Дирк закончил разворачивать ещё несколько картин. Большинство были портретами, более замысловатыми чем портрет Балтассара. Часто демонстрировались люди, каждый раз разные, делающие что-то неясное с помощью разноцветной магии.

"Может быть." - ответил Дирк Еве с заметным сомнением. - "Я, конечно, не узнаю большинство из этих людей, но вот с этими двумя я встречался лично. Они - Великие маги."